Чтобы понять классическую архитектуру торопиться не надо, считает архитектор Андрей Суматохин (бюро «ВЕТЕР ВЕЕТ»).

А как не торопиться современному человеку, если он везде опаздывает?

Не сидится ему на месте. Да и присесть не дают.

Мечется человек.А архитектура пребывает в
покое.

Десятки, сотни лет. Врастает в землю, поднимается к солнцу.

Вот и получается – нужно снизить скорость. Затормозить. Чтобы встать перед зданием. Медленно войти. Ощутить гулкость пространства.

В свободном обществе разрешено все. Нельзя только стоять на месте. Не одобрят. Не поймут.

Надо спешить и делать всё в спешке. «Мы ждать не можем!» - грозно заявляет заказчик. «Вы уж извините – хорошо не смогли. Сами понимаете – сроки», - разводят руками строители.

Вот архитектура и превратилась в быстровозводимые оболочки социальных практик. В одной оболочке мы будем заниматься этим, в другой – тем.

Всё функционально, комфортно. Аквариумы для офисного планктона. Мыльные пузыри. Бутафория. 

Оболочке можно придать исторический или футуристический вид. Нет проблем. Главное – быстровозводимость.
Ведь времени нет!

Никому не интересно точить камни вручную пятьдесят лет, чтобы что-то там построить. Куплен участок, и нужно через год вернуть вложенное с прибылью. Просто и ясно.

Надо признать, что настоящая архитектура – назовем её классической – экономически нецелесообразна. Она дорогая и сложная в исполнении. Непонятная в употреблении.

А главное – слишком медленная.

***

Архитектура требует другого способа восприятия – ПРИСУТСТВИЯ.

Его почти уже нет. Только отсутствие. Все в сети, на связи, в пути. Жгут где-то авиационный керосин.

Даже находясь в комнатах, люди отсутствуют.

Их внимание притянуто экранами ТВ.

Скачет с канала на канал.

Только через присутствие раскрывается ФОРМА.

Её-то и не может воспринять человек спешащий.

Созерцать. Любоваться. Высоко ценить и щедро оплачивать.

Восприятие формы, как и её создание, требует покоя.

Поэтому мы почти распрощались с архитектурой, скульптурой, живописью.

Поэтому столь неприятные метаморфозы происходят в области промышленного дизайна. Теряют смысл фотография и кино.

Развиваются технологии, появляются станки, компьютерная графика.

«Человек думает, что он окончательно овладел формой, а на самом деле полностью утратил над ней контроль». [Иван Дмитриев]

Классическая культура уходит. Уходит культура формы. Торжествует плоский, нематериальный, глянцевый пиксельный знак.

Забвение формы привело к идеологическому кризису архитектурной школы. А вот Министерство образования РФ считает «успешность» главной добродетелью, на которую следует ориентировать учащихся.

Успех, успеть, опять – спешка! Опять сиюминутность!

В связи с этим всё популярнее краткосрочные курсы.

Процветает всякого рода дилетантизм.

Поручите это дело мне – я в этом деле профан. Так говорил один человек, путая слова «профан» и «профи».

Есть такие счастливые области знания, в которых нет места дилетантам просто потому, что обычные люди в этих областях не разбираются.

Например, физика. Чтобы рассуждать об удержании плазмы нужно долго и хорошо учиться. Даже образованные, но в других областях, люди не могут сказать про плазму ничего внятного, вот у них и нет зуда советовать, как её лучше удерживать. Тема закрытая.

А есть области, которым не повезло. Они открыты. Поэзия, например. Все знают буквы, слова, все могут их рифмовать.

Поэтому поэзия – одна из пострадавших сфер.

Сегодня сказать человеку, написавшему дурное стихотворение: «Вы идиот, вам надо землю пахать», - нельзя, потому что это будет ущемлением его свободы.

Если раньше написавший графоманские стихи мог разве что прочесть их друзьям или напечатать под копирку на пишущей машинке, то теперь проблем с трансляцией своего творения ни у кого не будет. Наступил век информации.

Жаль только, нет цензуры, которая бы эту информацию фильтровала. Отделяла бы хорошее искусство от плохого или, точнее искусство от неискусства.

Никто не ограждает меня от опасности увидеть в кино какую-нибудь ерунду или прочесть какую-нибудь пакость.

Увы, таким правом я не обеспечен.

Наверное, потому, что главная забота – кассовые сборы и объемы продаж.

Дилетантов становится все больше, они начинают размывать границы профессий, путать критерии оценки.

Так явным искажением сути стал миф о том, что возможны самые разнообразные вкусы, - прикрытие для откровенного невежества и безвкусицы.

Мол, на вкус да цвет…

***

Очевидно, что возрождение классической культуры возможно только с появлением «классиков».

Это – люди с особыми свойствами.

Первое в ряду которых – желание, умение и возможность остановиться. Точнее – замедляться и ускоряться в меру необходимости. Контролировать скорость движения.

Оставаться на месте.  Держать сюрпляс.

В обществе должен появиться особый класс медлительных людей, посвятивших себя созерцанию формы.

Без них прекратится архитектура, угаснут искусства.

Останется только мельтешение.

Понятно, что таких людей в современном обществе нет.

Как нет и свободы выбора между покоем и движением.

Только между производителями йогурта.

Удивительно, но уже Паскаль заметил, что «главная беда человека – в его неспособности к спокойному существованию, к домоседству».

***

А вот как пресловутые свободы на практике разрушают архитектуру.

Архитектура иерархична.

Детали, взаимодействуя друг с другом, подчиняются целому.

И вообще, целостность – определяющее в архитектуре понятие.

Для свободного человека это звучит крайне опасно. Потому что если есть целое, то он что же – винтик? Его персональное мнение ничего не стоит? Где же свобода?

Заказчику с таким менталитетом понять, что комната будет серая, потому что соседняя тоже серая, невозможно. Он говорит «Как? Я хочу, чтобы одна была розовая, а другая - голубая». Я говорю: «Это же две одинаковые комнаты, это спальни, здесь будет спать мальчик по имени Петя, а там мальчик по имени Коля. Почему они должны быть разного цвета? Другого цвета у вас может быть
зал или, к примеру, коридор». Две одинаковые комнаты, одного размера, с одной функцией не могут быть разными по цвету. В системе элементы одного уровня должны оформляться единообразно. А доказать это заказчику крайне трудно. Он воображает их разного цвета, и любая демагогия на тему того, что одинаковое – одинаково, а различное – различно, для него – пустые слова. А что Коля и Петя – просто игра случая, не более того, объяснить ещё сложнее.

Здесь кроется главная проблема.

Несовместимость архитектуры как целостной иерархической системы и современного человека с его мозаичной картиной мира, элементы которой пусты и бессвязны, а представляются символами свободы.

В наши дни само слово «архитектура» неудобно для произношения и все чаще заменяется выражением «пространственный дизайн». Более понятным и свободным от прошлых обязательств.

***

«Классикам» придется научиться смотреть на вещи под другим углом зрения.

В первую очередь добиться, чтобы информационный поток, в котором все мы вынуждены находиться, заполнял не все их сознание. Чтобы осталось место для наблюдений за ближним пространством. Своего рода неторопливое краеведение.

Им придется научиться гулять. Смотреть на дома, улицы, переулки, набережные, мосты. Облака.

И никуда не спешить.

Это сложно.

Попробуйте провести хотя бы час в квартире, выключив мультимедийные устройства. Это – серьезное психологическое испытание. Одиночество. Тревога. Придется терпеть.

Как когда бросаешь курить.

Но игра стоит свеч.

Вернуться в ближнее пространство – вернуться домой.

Здесь и возникнет потребность в архитектуре.

Есть новая возможность.

И новая модель культуры.

Носители которой смогут думать хоть о высадке на Марс и вместе с тем любоваться формой, пространством, архитектурой.

Они будут присутствовать.

***

Поэтому хватит суетиться.
Ещё немного, и классика будет невозможно далеко.

Придется признать, что опять не успели.

Поезд ушел.

Андрей Суматохин,

архитектор бюро «ВЕТЕР ВЕЕТ»

Публикация в журнале

«Мезонин»,

Октябрь 2010 г.